Куда они исчезли?
В контексте Мексики эту фразу сразу соотносят с культурой майя (ну, или с похищением людей — вы же помните, все итории о том, что в Мексике опасно и из отеля нельзя выходить и ездить только с официальным туроператором)
Но ни о том, ни о другом речь сегодня не пойдет.
Давайте погооврим об ольмеках, о которых знают лишь по названию текилы «Ольмека», довольно популярной в России. Но сегодня и не о ней.
Про культуру ольмеков на моих экскурсиях я всегда упоминаю, но не так подробно, как хотелось бы — ведь мы на земле майя, а о них и за 12 часов тура не успеешь всего рассказать!
Мы все наслышанны о загадочности цивилизации майя: откуда пришли, как овладели такими невероятными знаниями и куда исчезли? Это темы множества телепередач, статей в научных и околонаучных журналах.
Но ведь если задуматься, все цивилизации на нашей планете обладают определенной долей загадочности. И задача археологов найти ответы на множество вопросов встающих перед нами. Ольмеки здесь не исключение.
Долгое время ученые были уверены в том, что первооткрывателями всего в Мезоамерике были майя, однако этому утверждению суждено было оказаться неверным и не обошлось здесь без взлетов и падений, без надежд, мечтаний и краха всего — историю гораздо интереснее познавать через призму личности. Кто же открыл эту древнейшую цивилизацию и с какими трудностями ему довелось столкнуться?
Историю Мексики часто мистифицируют приплетают инопланетян и всевозможные странные совпадения, я стараюсь избегать таких тем на своих экскурсиях, так как искренне верю в силу человеческого разума и безграничные возможности людей, для которых совсем не обязательна «помощь инопланетян и духов в сотворении чего-либо великого». Мы не знаем, на что мы способны, пока не попробуем сделать что-либо. О силе нашего разума, возможно, я порассуждаю в одном из своих постов в инстаграме. Но говоря об ольмеках сегодня все же прибегну к интересному совпадению, которое подметила Ершова, ученица известного всему миру дешифровщика языка майя Юрия Валентиновича Кнорозова. В одной из своих книг она приводит строки Пушкина из поэмы «Руслан и Людмила»:
Найду ли краски и слова?
Пред ним живая голова.
Огромны очи сном объяты;
Храпит, качая шлем пернатый…
Задолго до открытия ольмекской культуры Пушкин описал главный ее символ, и хотя это всего лишь совпадение, но до чего же поэтично прекрасное!
⠀
Визитной карточкой ольмеков являются именно огромные базальтовые головы — по одной из версий портреты прапредков. В свое время, эти головы произвели невиданный фурор во всем мире и породили море догадок об их происхождении.
Ольмекам выпала сомнительная честь быть среди тех загадочных народов, о которых известны лишь воспоминания потомков в виде легенд и сказаний. А все археологические находки порождают больше вопросов, чем ответов.
Начнем с того, что они вовсе не ольмеки. Так ацтеки называли племена, жившие на территориях когда-то принадлежавших ольмекам — «жителям страны каучука» — в переводе с языка ацтеков. Имели ли они какое-либо отношение к древнейшей культуре Мезоамерики, жившей во втором и первом тысячелетиях до н. э.?
Интересно, что особую роль в появлении предположений о культуре ольмеков сыграли легенды и сказания присутствовавшие у более поздних народов.
Как часто мы пренебрежительно и высокомерно смотрим на «сказки» наших прапредков, но ведь недаром говорится, что сказка ложь, да в ней намек!
Итак, сначала была только легенда, записанная уже после испанского завоевания в 16 веке, ацтекские мудрецы говорили монаху Саагуну, что давным давно, во времена, которые никто уже не помнит, пришел могучий народ и основал царство Тамоанчан, что в переводе с языка майя значит «Страна Дождя и Тумана» — это описание очень подходит для области Веракрус — Табаско, где найдут гораздо позже следы ольмеков.
В царстве этом жили великие правители и жрецы, искусные мастера и хранители знаний. И дали они начало всему. И было в той стране много каучука…
Сказки, в которых смешались языки ацтеков и майя, и воспоминания о том, что было или чего не было…всего лишь сказки… И в эти сказки взял и поверил молодой археолог Мэтью Стирлинг (США). Еще студентом в 1918 году он впервые увидел изображения находок с территории побережья Мексиканского залива и «заболел» ими на всю жизнь!
Но окончание университета никак не приблизило его к мечте, он устроился на работу в престижный тогда Смитсоновский институт в Вашингтоне и из страны не выезжал, а как хотелось!
В перерывах между основной работой он искал доказательства существования Страны Дождя и Тумана и в 1925 году он прочитал отчет Блома и Ла Фаржа о таинственных изваяниях из Ла-Венты (штат Табаско). Все указывало на то, что мечты и сказки реальны! И в 1932 труд одного плантатора из Веракруса, который со знанием дела описывал несколько новых каменных скульптур из Ла-Венты, бесповоротно изменил жизнь молодого ученого. Заключительные слова автора статьи о том, что находки не похожи на майяские и значительно старше их по возрасту, стали последней каплей, решившей все!
Кроме того, американец Джордж Вайан первым подметил сходство разрозненных находок черных археологов на территории южного побережья Мексиканского залива. Он сопоставил их черты с полумифическими преданиями ацтеков о высококультурном народе, жившем в тех землях, и выдвинул довольно остроумную и несколько невероятную в то время (1932 г.) гипотезу о новом самом древнем народе открытом по иронии судьбы позже всех остальных!
Медлить нельзя! Скорее в Мексику! Если не он, Мэтью Стирлинг, сейчас, то кто-то другой! Но как убедить руководство и коллег-археологов, что немалые денежные средства необходимые для раскопок окупятся сторицей?! Ведь ученые сказкам не верят…
Стирлинг решается на отчаянный шаг! В начале 1938 г. один, почти без денег и снаряжения, он отправился в Веракрус, где находились скульптуры, о которых он так много слышал.
«Я обнаружил предмет своих мечтаний, — вспоминает ученый, — на площади, окруженной четырмя пирамидальными холмами. Из земли едва выглядывала одна лишь макушка огромного изваяния. Я отбросил землю с его лица и сделал несколько фотоснимков».
Лишь отойдя от шока встречи он понял, что стоит посреди руин заброшенного поселения. Повсюду из лесных зарослей поднимались вершины искуственных холмов! Представьте себе те чувства археолога! Когда я гуляю по древним городам, где еще остались нераскопанные сооружения, проступающие сквозь густые заросли, кажется, что чувствую его радость и смятение, веру и страх, что все это лишь сон!
Фотографии смогли убедить скептиков-коллег и поздней осенью 1938 года он возглавил экспедицию к изучению руин Трес-Сапотес. Десятки искусственных холмов-пирамид, бесчисленные каменные монументы, обломки красочной глиняной посуды… И ни одного намека на то, кому принадлежал этот заброшенный город.
За два полевых сезона раскопок в 1939 и 43 гг находки исчеслялись тысячами: изящные поделки из нефрита, обломки керамики, глинянные статуэтки, многотонные каменные изваяния и две гигантские каменные головы из твердых пород базальта.
Высота ольмекских голов колебалась от 1,5 до 3 метров, а вес — от 5 до 40 тонн! Их портреты с пухлыми губами, широкими носами и слегка раскосыми глазами настолько реалистичны, что при взгляде на них идут мурашки!
Кто они? Выдающиеся современники ольмеков — вожди и правители? Или образы предков вождей и правителей?
Каждая новая находка затмевала по своим размерам и по значимости предыдущую! Стирлинг не ошибся, поверив легендам! Но все еще остро стоял вопрос: кто же здесь жил?!
Утро 16 января 1939 года археолог запомнил на всю свою жизнь. Он отправился в самый отдаленный уголок археологической зоны, чтобы осмотреть один плоский камень, о котором ему вот уже несколько дней толковали рабочие-индейцы.
Стоял невыносимо жаркий день и, пройдя несколько миль Стирлинг вместе с индейцами обнаружил тот самый камень, похожий на поваленную стелу — каменную плиту. А вдруг на ее обороте будут сохранившиеся надписи⁉️
12 человек затратили много усилий, чтобы перевернуть ее, на обороте было пусто… Все зря.
Но один из индейцев рассказал еще о таком же камне, что валялся неподалеку у подножия самой высокой пирамиды. Придя туда Стирлинг огорчился — камень был настолько невзрачен, что раскапывать его не было смысла…
Однако раз уж они проделали такой долгий путь…
Расчистка показала, что камень гораздо больше предыдущего, а на одной из его сторон были видны какие-то резные рисунки…
Индейцы поднатужились, перевернули обломок стелы и вскричали: «Начальник! Здесь какие-то цифры!»
Как неграмотные индейцы догадались, что это цифры Стирлинг так и не понял, и это было совсем не важно, ведь это были действительно цифры!
Перед ним лежал предмет, который все мечтали найти, но из-за суеверных побуждений даже не говорили о нем вслух. Правильные ряды точек и палочек, по всем законам майяского календаря выстраивались в четкие даты. По европейскому летоисчислению — 4 ноября 31 г. до н. э. , а на другой стороне рисунок раннего варианта ягуароподобного бога дождя.
О таком археологи даже и мечтать не смели! Они нашли дату, записанную по правилам календаря майя, но на целых три столетия превосходившую по возрасту любой другой монумент с территории майя! Отсюда следовал неизбежный вывод: майя не изобретали календарь, а позаимстовали его у ольмеков!
Ученый мир был взбудоражен. Как грибы после дождя, стали появляться новые смелые идеи о роли ольмеков в истории древней Америки. Но нерешенных вопросов оставалось очень много. Нужно было созвать конференцию.
И здесь история первооткрывателя приобретает трагический характер и становится еще более поучительной для нас. Важно не только верить в свои мечты, но и уметь их защищать!
В 1941 г. в мексиканском штате Чьяпас состоялась конференция. Множество специалистов из разных стран разделилось на два враждующих лагеря. Мексиканский темперамент столкнулся здесь с англосаксонским скептицизмом.
В то время исследователи, особенно из США, были убеждены, что все самые значимые достижения древних индейских цивилизаций в Центрально Америке принадлежат только одному народу — майя. И одержимые этой идеей ученые-майянисты называли своих любимцев «греками Нового Света», народом-избранником, отмеченым печатью особой гениальности, не допуская возможности существования других более ранних развитых цивилизаций.
Уж не от сюда ли идут корни культовости майя?
Именно эти сторонники консерватизма утверждали на конференции, что все находки — это лишь жалкие копии более поздних и менее образованных народов, которые даже календарем пользовались неверно и допустили ошибки в датировках!
Но страстные голоса двух мексиканцев Альфонсо Касо и Мигеля Коваррубиаса поразили всех присутсвующих!
Кстати, первый из них уже прославился тем, что открыл цивилизацию сапотеков в штате Оахака.
Они, проведя тщательный анализ находок, утверждали, что именно ольмеков стоит считать древнейшим цивилизованным народом Мексики.
Но яростные споры не утихали и все решило выступление именитых ученых Эрика Томпсона (о его влиянии на дешифровку языка майя я часто рассказываю на своих экскурсиях) и С. Морли — они четко дали понять, что все находки в Трес-Сапотес — это творения более поздних цивилизаций, которые либо неверно считали, либо пользовались другим календарем. Не многие смели им перечить…
А что же наш мечтатель? Еще на кануне конференции Стирлигн с энтузиазмом заявлял: «Культура ольмеков является очень древней и вполне может быть основополагающей». Совпадение со взглядами мексиканских ученых, к которым они пришли по отдельности было на лицо… Но когда большинство маститых соотечественников выступило против этой теории, Стерлинг заколебался. С одной стороны мэтры американской археологии с многолетним авторитетом, докторскими манитиями и профессорскими дипломами, а с другой — горячий энтузиазм нескольких молодых мексиканских коллег… «Отец альмекской археологии» публично отрекся от своих идей.
Сегодня мы знаем, что он был прав, но тогда его выбор был очень сложным.
Как оказалось, мало просто идти за мечтой, нужно иметь силы не отказаться от нее, стоя на пороге ее жилища!
